Попытка говорить 1. Человек дороги - Страница 63

С тобою вместе.
С тобою вместе…
Чёрный ангел печали, давай отдохнём,
Посидим на ветвях, помолчим в тишине
Что на небе такого, что стоит того,
Чтобы рухнуть на камни тебе или мне.
Одинокая птица, ты летаешь высоко.
И лишь безумец был способен так влюбиться.
За тобою вслед подняться,
За тобою вслед подняться,
Чтобы вместе с тобой — разбиться.
С тобою вместе.
С тобою вместе…

Ко второму куплету игривость испарилась начисто, как и не бывало. Ну, ё! Чёрный ангел печали, ёрш твою хряп через коленный вал, лесом, полем, косогором, за горизонт и на восток до второй звезды сверху донизу кыштымским кувырком!

У меня и самого-то мураши стадами по спине маршировали, а что творилось с Айсом — просто словами не передать. Если песенка про Тутанхамона его задела, то "Одинокая птица"…

Дурак я.

И пора уже мне заканчивать с вокалом. Без того спел на две песни больше, чем нужно.

А кто тебя за язык тянул, душечка Рин? Тебя так раздражают тайны, связанные с Айсом? Ну так заползи под камень и притухни. О себе ведь не спешишь откровенничать? (Потому что откровения мои скучны…) И ещё. Если сам никогда никого не любил, не сподобился как-то, то нечего демонстрировать свою зависть настолько открыто. А то, знаешь ли, Айс совсем не дурак и вычислить твои мотивы задним числом сумеет. Нехорошо получится, не находишь? Сейчас-то его оглушило по полной, а вот потом, когда эмоции поутихнут и соображалка снова заработает…

— Извини, — выдавил я.

— За что? — роботообразным голосом спросил он. Явно не особо вдумываясь, что именно говорит. Не находя сил вдуматься.

— За это самое. Не надо было мне такое петь…

— Надо было, Рин. Надо. Знал бы ты, как я тебе благодарен!

— Да за что? За то, что вернул боль?

— Именно, — на мраморном лике друга проступила чуть беспомощная, но удивительно искренняя улыбка. — Ты напомнил мне, что я ещё жив.

Вот так.

Верно говорили древние: amantes — amentes. Может, оно и к лучшему, что я никогда не любил по-настоящему?

Ага, к лучшему. Конечно. То-то ты так угадал с песней. Их ведь в твоей памяти, без преувеличений, тысячи. Друиды отлично управляются со своими воспоминаниями безо всякой гипермнезии. Но наружу вылезло именно…

К чертям. Что сделано, то сделано. Прошлое, говорят, даже риллу менять не могут. Да и Айс вроде не в претензии. Так что притухни уже, в самом деле!

…за мной пришли спустя каких-то полчаса. Живенько в Лейкаросе работает инквизиция.

Не слишком большая, но с высоким потолком комната. Стены тёмно-коричневого колера утопают в полутьме. Передо мной — широкое витражное окно, изображающее слаженную работу тварей Света, кому-то там помогающих. Кому именно, не видно: нижнюю часть витража заслоняет своими в меру широкими плечами фигура инквизитора. Мой стул чуть ниже, чем у него, и это наверняка сделано не случайно.

Во всей диспозиции вообще нет ничего случайного.

— Давайте знакомиться, — голос профессионально мягкий, бархатный. — Ваше имя мне уже известно, а меня зовут Таларн Недрёманый. Я инквизитор второго класса и глава командории инквизиции в Лейкаросе.

— Я бы сказал "приятно познакомиться", да не хочу врать лишний раз.

— Ну что ты, Рин! — мгновенно перестроился Таларн. Действительно профессионал, хряп ему в лоб. — Я вполне могу понять твои чувства, так что не стесняйся, высказывайся.

— Лучше не буду. А то оскорбитесь.

— Как хочешь, Рин. Можешь и промолчать. Здесь не допросная, говорить не обязательно.

"А вот и ненавязчивая угроза…"

— Чтобы не ходить вокруг да около, скажу сразу: у инквизиции есть предложение, которое должно тебя заинтересовать.

"Должно?" Вялым движением брови я обозначил интерес. Которого вовсе не испытывал.

— Мы здесь, в Лейкаросе, ведём особую исследовательскую программу. И нам очень нужны добровольцы. Говоря конкретно: опытные маги Мрака, имеющие полностью сформированных Двойников. Такие, как ты, Рин.

— И что вы с ними делаете?

— Освобождаем.

— От чего именно? От жизни, что ли? Чтоб Пестроту не коптили.

— Разве я не сказал? Разумеется, от Мрака.

Вот тут я попросту выпал в осадок.

— А от рук-ног вы ещё никого не освобождаете? — выдавил я. — От сердец, от голов?

— Зря ты так, Рин, — спокойно, даже с толикой насмешки сказал Таларн. — Исследования ещё не закончены, но определённые успехи уже достигнуты. Например, знакомого тебе патрульного Зельбо неспроста назвали Шипом. Он действительно являлся Ночным Шипом, посвящённым Мраку. Раньше. А ныне он — нормальный стихийный маг.

Нормальный?

Я попал. То есть не просто попал, а ПОПАЛ!

Теперь понятно, откуда в этом поганце Зельбо такая избыточная преданность инквизиции. Впрочем, если ему в процессе "освобождения от Мрака", говоря в терминах моего родного мира, ещё и мозги промыли…

Надо спасаться. Но спасаться по-умному.

— Посвящённый? — спросил я медленно. — То есть полноценного Двойника у него так и не сформировалось?

— Нет, — признался инквизитор.

Всё-таки взаимная невозможность лжи — приятнейшая штука! Иногда.

— А вообще хоть одного мага с полноценным Двойником вы уже успели… освободить?

— Как я уже говорил, мы остро нуждаемся в добровольцах.

— Понятно, — сказал я, даже не думая утаить страх и неприятие. Всё равно утаивать что-либо без толку: здесь, конечно, не допросная, и инквизитор второго класса меня не сканирует, но… — Вы наловчились "срезать" печати Мрака так, что это проходит без ясно видимых последствий для разума, психики и даже отчасти для способностей мага. И решили, что можно переходить к следующей стадии экспериментов. Вот только печать Мрака отличается от Двойника весьма сильно, и отличия эти не сводятся к чисто количественным.